Сколько себя помню, Она была всегда рядом со мной. Я рос - и Она росла. Внешне она ничем не отличалась от своей близняшки-сестры: такая же длинная, ровная и… красивая. Кроме, пожалуй, одного: по ней можно было легко прочитать историю моей ненависти - по белёсым ниточкам-шрамам, по цепочке жемчужин келоида и по двум рубцам с неровными краями. Они никак не давали мне забыть о Её существовании и иногда, как говорится, «выводили из себя». Она же с таким достоинством переносила все всплески моего негодования, что я, восхищаясь в душе её терпением, в последний момент гасил в себе непоправимую жестокость. Другая не выдержала бы такого отношения и давно бы ушла, куда глаза глядят, а она продолжала упорно (хотел написать - свысока, но это - не совсем точно) игнорировать меня, заставляя каждый раз расписываться в собственном бессилии.
…Ещё в детском саду я стал ощущать боль в груди. Боль возникала всякий раз, когда я обращал на Неё внимание. Тогда я ещё не понимал, что боль эта - душевная, но уже догадывался, что если я избавлюсь от безразличной соседки, то боль обязательно исчезнет, и я буду чувствовать себя абсолютно счастливым человеком. Учителя в школе сразу заметили, что иногда меня, такого тихого с виду мальчика, посещают приступы беспричинной агрессии. Когда эти визиты стали столь явными, что, кроме педагогов, на них обратили внимание и окружающие, моих родителей пригласили для беседы в школу. Откуда мы все направились прямиком в кабинет психиатра. После тщательного обследования доктор развёл руками и прописал разного вида психо- и трудотерапию плюс какие-то таблетки, примочки и компрессы. Легче от этих процедур мне не стало, но по итогам лечения я зарубил себе на носу, что ненависть свою лучше проявлять: а) в тёмное время суток, б) наедине с Ней и ц) без членовредительства: при появлении в школе моей забинтованной соседки на меня обрушился, как весенний снег с крыши, шквал насмешек со стороны одноклассников. Злой и обиженный на судьбу, я втайне продолжал отчаянно искать пути Её уничтожения.
…В выпускном классе мне поставили диагноз. Оказалось, что я не одинок в своих терзаниях. Есть и другие, кто, как и я, шагал по жизни в сопровождении бесчувственного спутника. Всех нас наградили отличительным знаком «Синдром Нарушения Целостности Восприятия тела», или «BIID-синдром», который был призван подарить нам гордую надежду ощутить себя полноценными или, если хотите, - самоценными людьми.
Для любого нормального человека совершенствовать своё тело - вполне естественное занятие. Вот и я всего лишь хотел избавиться от лишнего члена - от моей правой ноги. Она своим непрошеным соседством портила мне жизнь. В моём представлении ей не стоило находиться на том месте, которое она неуклюже пыталась занять. Она - брак, незавершённый орган, рудимент, который подлежит радикальному удалению. Лично для меня было бы лучше иметь пустоту на этом месте, чем бесчувственную конечность. В детстве я был уверен, что правую ногу мне пришили нечаянно, и отчаянно выискивал на ней следы от операции, проделанной умелыми руками пластического хирурга.
Повзрослев, я понял, в чём дело, и поэтому принял волевое решение - считать себя нормальным человеком… с небольшим дефектом. Увы, мой быт после этого внутреннего приговора-самооговора абсолютно не изменился, да и вообще жить мне не стало легче! Ведь все мои решения по-прежнему отталкивались от факта нашего с ногой совместного существования, будто она и впрямь была для меня пупом мироздания. Поэтому во всех своих неудачах я винил её. Я жаждал решительных действий по её уничтожению. Но доктора, к которым я обращался, даже и слышать не хотели об ампутации. А меня в то время не прельщали экзотические удаления, вроде «случайного обморожения сухим льдом» или «… на ногу нечаянно попал лазерный нож». Делать нечего, мне пришлось свыкнуться с моим изъяном…